Поэзия моего города

Привычный город, окольцованный лабиринтом дорог, залитый неоновой рекламой, озаренный светом надежд и иллюзий, погруженный в раздумья, клубы сигаретного дыма и угарного газа. Лучше него может быть только город, в котором еще не бывал. Чтобы попасть туда, не обязательно далеко ехать. В галерее "Парсуна" керамисты Владимир Корниенко, Лиза Портнова и Андрей Кириченко создали свой, может быть, самый уютный на земле, и в тоже время фантасмагорический город. Как в любом новом месте, сначала знакомишься с архитектурным ансамблем. Светящиеся окошки глиняных домиков гипнотизируют, выуживая из подсознания полустертые воспоминания… Мегаполис вымок до нитки. Пронизывающий ноябрьский ветер неистово рвал зонты из рук одиноких прохожих, ломая спицы, брызгая в лицо ледяной водой. Переполненный троллейбус вез своих пассажиров в студгородок мимо отражающихся на мокром асфальте многоэтажек с разноцветными горящими окнами. Тогда наивно казалось, что в чужих освещенных квартирах тепло и уютно, а их обитатели счастливы. Все-все-все. И очень хотелось быть одной из них. А троллейбус продолжал ползти и ломаться, продлевая мечту о счастье до бесконечности. Стряхивая наваждение, снова вглядываюсь в очертания изогнутых домишек Владимира Корниенко. Ни дать, ни взять, – скальный монастырь: вот и крошечные человечки в оконных и дверных проемах, сложившие ладошки перед грудью, молящиеся за мир в родной стране. Парадокс в том, что человечки словно оцепенели, а дома продолжают двигаться, извиваться, расти. Будто не скульптор создавал эти волнистые линии, а дожди или слезы размыли четкие контуры гор, вода и ветер прорубили отверстия. Рябь пошла по реальности. Вот угол дома, а может, изгиб тела. Голова, торс, руки… – атлант… сейчас он кого-то обнимет, поймает падающее небо… Присматриваюсь – нет там никого, лишь изогнутый угол дома. Игра света, тени, глазури обнажают душу города, проступающую наружу.

"Мне всегда хотелось сделать что-то лаконичное, простое, понятное, как кирпич, и одновременно концептуальное, – признается Владимир Корниенко, отвечая на вопрос о том, как возникла тема города в его творчестве. – Всю жизнь я обращал внимание на то: кто, где и как живет. И меня всегда поражало, какая примитивная у нас архитектура, насколько некрасивые дома. Возьмем хотя бы, те же хрущевки. Но однажды, будучи в гостях, я увидел спальный район с высоты птичьего полета и был ошеломлен: как эти безликие коробки светятся изнутри. Мне захотелось показать некрасивый город с красивой стороны".

Но чтобы узнать город, мало бродить по улицам, нужно общаться с его жителями.

На крышах домов-кирпичей восседают полуобнаженные горожанки Андрея Кириченко, погруженные в свои раздумья. Есть среди них и беззаботная влюбленная Лолита с задорно торчащими косичками-рожками и ямочкой на подбородке, и болтающая ножками гимнастка, широко улыбающаяся небу, и начинающая фотомодель, позирующая для "Vogue". И старая дева, надежды которой не оправдались. И пожилая мать, печальная, как Сикстинская мадонна. Женщина сидит, поджав под себя ноги, положив руки на колени. Сквозь ее пальцы сыплется песок времени, а лицо слегка опухло от слез. Она ничего не может изменить, но и не хочет принять. Достаточно глянуть в глаза любой из них, чтобы уловить настроение, попасть в поле конкретных переживаний.

Что подтолкнуло автора к созданию таких образов? Андрей Кириченко скромно утверждает, что в данном случае всего лишь старался попасть в контекст выставки. Однако признается, что у него есть два основных источника вдохновения. Во-первых, сама глина как чистая энергия. Ее поведение не зависит от веяний моды или настроений эпохи. Она всегда остается собой в любом своем состоянии. "Я же стараюсь создать условия, в которых открываются новые качества материала. И в то же время учусь у глины реагировать быстро и непредвзято". Во-вторых, плод, его путь от семени и до семени. То, как он наполняется жизнью, как силы покидают его, оставляя шанс дать новую жизнь. "Этот цикл переполнен фактурами, которые можно воплотить в керамике", – подчеркивает скульптор.

Чем больше на горожанках одежды, тем меньше переживаний можно прочесть на их лицах. Средневековые принцессы при свете ярких софитов как бы остаются в тени. Сначала замечаешь рядом с пещерным городом острые крыши готических соборов или круглые купола альтанок, и только потом понимаешь, что это платья барышень, созданных Лизой Портновой. Яркость, нетривиальность нарядов затягивает зрителя в водоворот эпох. "Меня волнуют, вдохновляют, будоражат костюмы средневековья своим богатством, пышностью, цветовой гаммой… Только представьте: столько времени уделялось тому, чтобы это придумать, пошить, облачить в этот костюм женщину. По сложности своих конструкций они приближаются к архитектурным сооружениям", – рассказывает автор. Величественные, важные, надменные дамы пытаются спрятаться в кринолинах, где вышивку и кружева Лиза Портнова мастерски воплотила в трещинах и потеках. Но шила в мешке не утаишь. Шикарные туалеты гораздо красноречивее лиц говорят об одиночестве их владелец, об интригах, заговорах, стереотипах, нравах давно минувших времен. Женщины в платьях-доспехах, скрывающих от неопытного взгляда и горе, и радость, женщины комильфо. Но зритель все же может разгадать их тайну. Главное понять намек, заметить условный, едва уловимый жест. В противном случае можно просто наслаждаться удивительным нарядом, не залезая в чужую душу.

Все это город, причудливый, космический, фантастический город и его обворожительные горожанки. За каждым образом, представленным на выставке, просматривается личность и переживания авторов. Тут и подспудное желание Владимира Корниенко построить уютный и теплый дом. И романтичность натуры Лизы Портновой, трансформирующей реальность в сказку. И умение Андрея Кириченко сопереживать, анализировать, погружать в чужие переживания, при этом давая возможность зрителю самому делать выводы. У каждого из керамистов свое представление о городе, но вместе им удается создать некую альтернативную уютную волшебную действительность.